Они рисовали небеса... Каждый своё. И вот однажды их небеса столкнулись. Это не было столкновение двух поездов или самолётов, просто они наползли друг на друга, как нечаянно разлитые краски смешиваются на столе. Тогда они провели черту, чуть заметную, пунктирную. И через разрывы в этой пунктирной линии их небеса начали перетекать одно в другое, постепенно всё больше и больше смешивая краски и когда их небеса стали одного цвета, то линия попросту растворилась.
Они долго и задумчиво смотрели на творение рук своих, а потом взялись за руки и пошли разбираться к художнику. У художника звали звучным псевдонимом Кентавр, может потому что он представлял единое целое со своим искусством... Когда Они пришли в гости к художнику, тот был чем-то занят и попросил подождать. Потом минут через 15 вернулся, держа в руках фотоаппарат и задумчиво встал напротив них.
- А зачем тебе фотоаппарат, ты же художник? – спросил девичий голос.
- Мне не чуждо ничего прекрасного, к тому же не всегда удаётся запечатлеть момент, чтобы потом перенести его из головы на холст, а фотоаппарат делает это гораздо проще, и вообще, мне просто лень иногда писать картины, это слишком хлопотно – сказал Кентавр и снова выжидающе замер, затем прицелился, щёлкнул затвором и задумчиво побрёл в свою фотолабораторию проявлять плёнку.
Когда он вышел с проявленным снимком, то задумчиво ухмыльнулся и погрозил пальцем им, как нашкодившим детишкам.
- Вы бесспорно нарисовали вдвоём прекрасное небо, но оно неправильно, это не тот стиль, нельзя рисовать одно небо на двоих, отделившись линией, пусть даже и пунктирной. Это сюрреалистика какя-то. Поэтому я советую вам снова сесть и нарисовать своё небо так, чтобы оно было вашим, совместным, чтобы штрихи одного лежали рядом со штрихами другого, но ни разу не перекрывали друг друга, чтобы это было единое полотно. Я не предлагаю стереть всё и начать заново, я предлагаю сложить небо вдвое, а потом посмотреть чуть шире.
Потом они долго пили чай, и Кентавр смеялся над их задумчивыми лицами. Затем долго прощались и обещали как-нибудь ещё посидеть вместе за кружечкой.
А потом где-то на востоке вспыхнуло чудесное аметистовое небо, Кентавр хмыкнул и вернулся к незаконченной работе.
- Право слово, дети, хотя нет, что-то ни поняли – буркнул он под нос, затем взял с полки снимок их прошлого неба и легонько дунул, затем посмотрев на него заново воскликнул: «Фантастика! Но чёрт возьми, это даже лучше»,- и пошёл за фотоаппаратом...